поддержка
проекта:
разместите на своей странице нашу кнопку!И мы
разместим на нашей странице Вашу кнопку или ссылку. Заявку прислать на
e-mail
Статистика
"Без которой - Хаос" (Т. Чеховская)
К. Линней
До Линнея животное и растительное царства походили на переполненную
сокровищницу, в которой тысячи тысяч драгоценностей лежат в пестром
беспорядке... Линней внес в нее порядок, который с радостью был принят
всем светом.
К. Россмесслер.
"Ариаднина нить ботаники - классификация, без которой хаос",- слова эти
принадлежат шведскому натуралисту Карлу Линнею. Тоненькая его книжка,
заключавшая в себе сначала лишь четырнадцать страниц, правда, огромного
формата, на которых были в виде таблиц сгруппированы короткие описания
минералов, растений и животных, оказалась "стартовой площадкой" для
огромной реформы в науке о живом, реформы, которая, на самом деле, как
мы увидим, началась задолго до сформирования самой этой науки и длится
по сей день.
Встречаются люди, словно созданные для какого-нибудь одного - иногда
даже очень узкого - вида деятельности. Таким был Карл Линней: он родился
систематиком. А поскольку этой науки ко времени его рождения еще не
существовало, Линнею пришлось ее создать. "Великий реформатор Природы",
"князь ботаников" - такими титулами коллеги наградили шведского
натуралиста, хотя жизнь его была ничем не примечательная. С рождения и
до смерти ученый лишь скромно выполнял работу, для которой его и
предназначила сама Природа. Просто он родился очень вовремя, и потому
судьба его была на удивление счастливой, ибо что может быть счастливее
плодотворного занятия любимым делом, которое к тому же встречает
всеобщее одобрение.
Биография великого систематизатора похожа на старинные рождественские
рассказы, где вначале описываются страдания бедного малютки, далее -
множество почти неправдоподобных нереальных совпадений, и все венчает
умилительный финал. Семейное предание сохранило рассказ о том, как
четырехлетний Карл слушал объяснения садовода-отца, даваемые
любознательным соседям. Его глаза так блестели, а щеки так пылали, что
мать сочла сына заболевшим. И потом, когда он учился в школе в соседнем
городке, педагоги, махнувшие на нерадивого Линнеуса рукой, и
однокашники, не понимавшие его нелепого увлечения, звали его не иначе
как "ботаник".
Карл Линней окончил гимназию с любопытной характеристикой, способной
серьезно озадачить современного приверженца бюрократического стиля.
"Юношество в школах уподобляется молодым деревьям в питомнике. Случается
иногда - хотя редко - что дикая природа дерева, несмотря ни на какие
заботы, не поддается культуре. Но пересаженное в другую почву, дерево
облагораживается и приносит хорошие плоды. Только в этой надежде юноша
отпускается в университет, где, может быть, он попадет в климат,
благоприятный его развитию".
Вернувшись домой, Карл выдержал серьезную баталию с родителями. Были
приняты два решения. Во-первых, никогда не пускать его брата в сад,
чтобы тот тоже не пошел по ложному пути. Во-вторых, дать Карлу
рекомендательное письмо к дальнему родственнику, соборному декану в
ближайшем университетском городе Лунде. Первое решение принесло свои
плоды, и Самуэль Линнеус стал со временем пастором в родном селении.
Второе, увы, оказалось бесплодным. Когда запыленный пешеход, мечтающий о
студенческой скамье, добрался до Лунда, на улицах города его встретила
траурная процессия. Хоронили соборного декана...
Возвращение домой означало полное крушение мечты, и Карл бесцельно
слонялся по городу, где у него не было ни пристанища, ни знакомых, ни
надежды на поступление в университет из-за уничтожающей характеристики.
Но вдруг (о, это полное оптимизма слово!) он сталкивается со своим
школьным педагогом, который стал преподавателем философии в
университете. Наверное, этот учитель был не очень злопамятным человеком,
так как представил Линнея ректору как своего ученика. И вот без лишних
формальностей тот зачислен уже в студенты и даже определен на бесплатный
постой к профессору Стобеусу.
Квартира профессора - не только миниатюрное общежитие, но и маленький
естественный музей и неплохая библиотека.
Все складывалось как нельзя лучше, Стобеус обещал даже передать
впоследствии Линнею свою врачебную клиентуру. И все же молодой студент
все с меньшей охотой ходил на занятия. Филологи и теологи и здесь
свысока смотрели на студентов-медиков. Уровень преподавания здесь на
медицинском факультете естественных наук был крайне низким. Карл
решается расстаться с гостеприимным профессорским домом и перейти в
старинный Упсальский университет, где преподают знаменитые естественники
Рудбек и Роберг.
Все начинается сначала. В дырявые башмаки вырезаются стельки из картона.
Меньшая часть денег уходит на еДУ, а большая - на книги и свечи; когда
становится совсем туго, приходится, как говорится, экономить и на
свечах, читая у городского фонаря. А жизнь наносит свои безжалостные
удары: умирает мать, тяжело заболевает отец; родственники все пишут и
пишут, чтобы он исполнил свой сыновний долг, вернулся домой, помог
поставить на ноги сестренок... Наконец, решение принято. Нет больше сил
терпеть и муки совести, и муки голода. Перед тем как уйти обратно домой,
собирая милостыню по дорогам, Карл зашел проститься с ботаническим садом
университета. Но, видно, судьба готовила этого человека к
предназначенной для него роли, посылая ему помощь в критические минуты.
На этот раз роль провидения сыграл доктор богословия Олаф Цельзий.
Страстный ботаник-любитель, он решил совместить свое основное занятие и
"хобби", создав труд "Растения, упоминаемые в Библии". Случайное
знакомство у редкого цветка - и сразу вспыхнувшая, как порох, беседа,
которая бывает при встрече увлеченных своим делом знатоков. Посыпались
названия, почерпнутые из синонимии французского ботаника Турнефора,
длинные латинские определения, сопоставления тщательно лелеемых
гербариев...
Профессор Цельзий сам пишет письмо отцу Карла Он приютил юношу в своем
доме, устроил ему частные уроки, они вместе бродят по полям, разыскивая
цветы и располагая их в альбомах пока еще по французской системе,
путаной, сложной, громоздкой... В традиционном послании к любимому
профессору, которое полагалось делать в стихотворной форме, Линней
переходит к прозе: "Я рожден не поэтом, а до некоторой степени
ботаником..." Его рассуждение о половых особенностях растений, о
способах размножения, о возможности построить классификацию на этой
основе чрезвычайно понравилось Олафу Цельзию. Неизвестно, выпустил ли
почтенный богослов свой библейско-ботанический трактат, но, бесспорно,
славы он ему не принес. А вот неопубликованное новогоднее послание
Линнея, где впервые намечен контур его системы Природы, доставило
бессмертие этому доброму человеку.
