Но для самого Гальвани эта полемика имела последствия
трагические. Круг его последователей и приверженцев с каждым новым
выступлением Вольта сужался. И если в глаза ему и не говорили колючих
слов о научной несостоятельности его "Трактата", то за его спиной хор
недоброжелателей и завистников довольно громко пересказывал заявления
Вольта. Да, сложно было спорить с физиком, который с таким
превосходством опровергал своего оппонента. При почтительном молчании
принималось заявление Вольта о том, что если хорошенько вымыть
препарированную лягушку чистой водой, то в отсутствии металлов
сокращения мышцы не наблюдается. С точки зрения физиологии этот опыт в
самой мягкой формулировке можно назвать некорректным. Но так случилось,
что Вольта привнес в развитие физиологии и свою долю. В пылу спора он
много экспериментировал с животными объектами. И опыты его сводились к
исследованию электрического раздражения возбудимых тканей. В этом
отношении их роли - Гальвани и Вольта - поменялись. Вольта, полемизируя
с Гальвани, отмечает значение плотности тока для физиологических
эффектов, и, наконец, защищая свой тезис о действии тока на нервы, а не
на мышцы, осуществил серию интересных экспериментов с электрическим
раздражением органов чувств.
Но и с научным трудом Гальвани дело обстояло не так уж безнадежно.
Приведенные в книге данные получили частичное подтверждение у
крупнейшего натуралиста XIX века Гумбольдта. Познакомившись с
"Трактатом" Гальвани, он уже в 1792 году с увлечением приступил к
повторению опытов. Что же было основой его интереса к работам
итальянского физиолога? Гумбольдт увидел в гальванизме проявление общего
свойства живого - жизнедеятельности.
Гальванизм - вольтаизм. Гальвани-вольтаические явления. Эти термины еще
и в начале нашего века можно было встретить в учебниках и статьях,
касавшихся химических источников электрического тока, контактной
разности потенциалов. Здесь имена Гальвани и Вольта
сосуществовали дружно: партнерство их было
равноправным.
Но сколь несхожими оказались жизненные пути двух выдающихся ученых!
Вольта до конца дней окружали все почести, приличествующие великому
ученому. А Гальвани... Да, он скоро был забыт. И книга его, интерес к
которой был полностью потерян, пылилась в дальних углах шкафов. И дело
здесь даже не столько в том, что победа в споре осталась за Вольта, а в
том, что час электрофизиологии еще не настал. Судьба Гальвани неразрывно
связана с его теорией, а теорию, изложенную в "Трактате", следовало
подтвердить экспериментами. Но технических средств для регистрации
крайне малых электродвижущих сил, которые обнаруживают живые объекты -
всего несколько сотых долей вольта, не существовало.
Явление, полностью дискредитированное физиком, имя которого было
исключительно авторитетно, требовало теперь реабилитации безупречной
техникой. И произошло это не сразу. Да и новые приборы появились в
физиологии спустя значительное время после описываемых событий. А пока
физики занялись изучением свойств и возможностей применения
электричества.
Прибор, необходимый для продолжения работ в области "животного
электричества", физиология получила в результате развития телеграфа, с
изобретением источника постоянного тока.
При включении гальванометра в цепь, замыкавшую лишенное кожи тело
лягушки с лапками, его стрелка отклонялась. Длительно отмечаемый при
этом ток назвали собственным током лягушки. Это и было как раз то самое
"животное электричество", которое с таким упорством отстаивал Гальвани в
своем "Трактате". Итак, спустя тридцать лет открытие Гальвани получило
официальное признание. Но сам автор уже никогда °б этом не узнал.
Он не дожил двух лет до величайшего триумфа своего противника. 1800 год
принес миру самое великое изобретение Вольта - вольтов столб. Гальвани
кончил свои дни в безвестности и забвении. Причин этому было очень много.
И не только личного характера - хотя он очень тяжело перенес смерть жены
и двух племянников. И не только полное забвение его книги, его научной
работы, которое ему пришлось пережить,- а ведь одно это уже может
сломить сильную личность. Новые обстоятельства усугубили и без того
тяжелое положение стареющего ученого.
Правительство образованной в 1796 году Цизальпинской республики, детища
Наполеона (в нее вошла и Болонья), потребовало от служащих
государственных учреждений принести присягу на верность. Гальвани
отказался. Он был консерватором в науке. Он был консерватором и в
политике. Результат его опрометчивых действий не замедлил сказаться: его
отстранили от заведования кафедрой, которую он возглавлял с 1782 года.
Спустя некоторое время из уважения к заслугам правительство восстановило
почтенного профессора в должности, но было уже поздно. Нужда и глубокая
подавленность ускорили конец.
Слава, поставившая Гальвани в один ряд с величайшими учеными мира,
пришла позднее.
В 1841 году в Болонье было издано полное собрание сочинений выдающегося
ученого, где наряду с латинскими текстами были приведены и переводы на
итальянский.
В этом издании "Трактата" текст его был тщательно сверен с текстом двух
предыдущих выпусков. Читателям сообщалось, что при подготовке книги
издатели "держались особенно второго (издания 1792 года), как более
правильного, а также из-за более простых и отчетливых таблиц с рисунками,
сравнительно с другими. Мы не сочли лишним сделать в этих рисунках
некоторые очень небольшие исправления, на необходимость которых мы
натолкнулись при внимательном сличении их со смыслом текста".
В 1894 году "Трактат" издается в переводе А. Эттин-гена на немецком
языке в основанной Вильгельмом Оствальдом серии "Классики точных наук".
Пройдет еще время. Двухсотлетний юбилей со дня рождения Гальвани широко
отмечается мировой общественностью в 1937 году. Во многих странах увидит
свет новое издание "Трактата".
В год юбилея и советские читатели впервые познакомились с полным русским
переводом этого сочинения. В Государственном издательстве биологической
и медицинской литературы (ОГИЗ, Москва - Ленинград) вышла книга "Избранные
работы о животном электричестве". Вступительная статья к ней написана
известным советским физиологом и биофизиком, академиком АМН СССР А. В.
Лебединским. Перевод издания 1841 года сделан профессором Е. Э.
Гольденбергом. Ему же принадлежат биографический очерк и подробные
примечания.
На титульном листе этого издания, выпущенного небольшим тиражом (всего
5200 экземпляров), рядом стоят имена Л. Гальвани и А. Вольта. В книгу
наряду с переводом "Трактата" (иллюстрации приводятся по изданию 1841
года) включены и избранные статьи Вольта о "животном электричестве".
Ну что ж, это, наверное, закономерно. В одном явлении каждый из них смог
усмотреть только одну сторону. Но приложив все силы души своей для
утверждения именно своего взгляда на рассматриваемый предмет, каждый из
них сумел заложить фундамент для развития новой отрасли знания.
Гальвани и Вольта. Два имени мирно соседствуют на страницах книги,
напоминают о сложных судьбах людей, посвятивших себя бескорыстному
служению науке.