поддержка
проекта:
разместите на своей странице нашу кнопку!И мы
разместим на нашей странице Вашу кнопку или ссылку. Заявку прислать на
e-mail
Статистика
"Книга, не похожая ни на одну"
(М. Черкасова)
Продолжение
И именно в этот критический момент, в середине XX
столетия, наметился отрадный перелом, ознаменовавшийся выходом в свет
Красной книги МСОП.
Нет, само по себе ее появление ничего не решало и вовсе не означало
наступления новой розовой эры для тех же китов (а чуть ли не все усатые
киты мира во главе с синим оказались на ее страницах) - Красная книга
МСОП носит, к сожалению, только лишь рекомендательный характер. Но если
прежде места для надежды уже не оставалось, то теперь она забрезжила,
потому что Красная книга - документальное свидетельство нарождения в
мире реальной силы, начавшей решительную планомерную борьбу за спасение
всех наших бедствующих соседей по планете.
Борьба эта очень нелегка. И едва ли не главное препятствие, встающее на
пути тех, кто посвятил ей свою жизнь,- слишком широко бытующее среди
людей отсутствие сострадания к живому. Лучше всего, наверное, расскажет
об этом маленький отрывок из уже цитировавшегося выше страстного
произведения Фарли Моуэта. Речь в нем о том, как небольшое стадо гринд
(черных дельфинов.- М. Ч.), спасаясь от преследования косаток, проникло
в воды внутренней гавани города Сент-Пьера, расположенного на острове
вблизи побережья Ньюфаундленда: "На заре, лишь только начался отлив, с
полдюжины катеров выстроились в ряд поперек входа в гавань и принялись
постепенно загонять стадо на мелководье в конце бухты. Но киты, нырнув,
прорывались за линию надвигавшихся лодок; тогда, как и накануне, их
встречал ружейный огонь с пирса. Похоже было, что попытки прорыва
возглавляла одна из самых крупных гринд - все стадо послушно следовало
за ней. Вся эта операция без конца повторялась, и казалось, что травля
зашла в тупик. Но вот, когда грянул очередной залп с пирса, три
маленькие гринды оказались отрезанными от стада. Они явно испугались и
потеряли голову. Развив максимальную скорость, подгоняемые
моторкой, они понеслись по поверхности прямо к мелководью, где отлив уже
обнажил дно. Прошла минута, другая - и китята безнадежно застряли на
камнях.
Мужчины и подростки, вооруженные топорами и тесаками, с нечеловеческим
воем бросились с берега в воду, доходившую им до колен. В волнах
заклубились потоки крови. Вожак стада, повинуясь импульсу, разгадать
который мне не дано, ринулся к трем пленным, изрезанным детенышам. Толпа
завопила, кто-то побежал, в воде началась свалка. Но вот и вожак тоже
застрял на камнях. Через минуту на мели оказалось все стадо...
Последний кит давно уже умер от ран, а ножи и топоры на политом кровью
берегу еще долго рубили и кромсали остывающие туши. Несколько сот
человек, стоя на пристани, с наслаждением любовались зрелищем. Для
жителей Сент-Пьера это был настоящий праздник. Народ не расходился до
темноты - люди стояли, не сводя глаз с окровавленных трупов. Мне
запомнился маленький мальчик, лет восьми, не больше, который уселся
верхом на мертвого китенка и без конца вонзал в него перочинный нож.
Отец мальчика стоял рядом и одобрительно жестикулировал".
Писатель сделал все возможное, что было в его человеческих силах, чтобы
воспрепятствовать бессмысленной бойне (ведь даже мясом китов сент-пьерцы
не воспользовались, а туши выбросили назавтра в море). Но он был один
против сотен...
Трагедия с гриндами случилась 20 лет назад. А вот передо мной "Литературная
газета" от 21 октября 1981 года - Эдуард Успенский рассказал о том, как
трое молодых парней лишали жизни не дикого зверя, а беззащитного
сенбернара Гая Цезаря. Похоже, тот мальчик, вонзавший перочинный нож в
спину китенка, вырос и воплотился в каждом из них.
Может быть, первобытный инстинкт все еще слишком силен в человеке,
такова уж его биологическая особенность, а точнее - звериная суть,
прорывающаяся и сквозь респектабельную внешность горожанина, давно уже
освобожденного от необходимости собственными руками добывать себе мясо и
шкуры? Может быть... Потому и написала я чуть раньше, что перелом в
человеческом сознании только наметился. Для того же, чтобы он наступил и
забрезжившая надежда сбылась, потребна коренная нравственная перестройка
всего человечества, победа новой этики, этики человека, осознавшего свою
безраздельную власть над живым, но в полной мере наделенного
благородством сильного по отношению к слабому.
"Поистине нравственен человек только тогда, когда он повинуется
внутреннему побуждению помогать любой жизни, которой он может помочь, и
удерживается от того, чтобы причинить живому какой-либо вред. Он не
спрашивает, насколько та или иная жизнь заслуживает его усилий, он не
спрашивает также, может ли она и в какой степени ощутить его доброту. Он
не сорвет листочка с дерева, не сломает ни одного цветка и не раздавит
ни одного насекомого,- писал в начале нашего столетия великий Альберт
Швейцер.- Когда он летом работает ночью при лампе, то предпочитает
закрыть окно и сидеть в духоте, чтобы не увидеть ни одной бабочки,
упавшей с обожженными крыльями на его стол. Он не боится, что будет
осмеян за сентиментальность. Такова судьба любой истины, которая всегда
является предметом насмешек до того, как ее признают. Когда-то считалось
глупостью думать, что цветные люди являются действительно людьми и что с
ними следует обращаться, как со всеми людьми. Теперь эта глупость стала
истиной. Сегодня кажется не совсем нормальным признавать в качестве
требования разумной этики внимательное отношение ко всему живому вплоть
до низших форм проявления жизни. Но когда-нибудь будут удивляться, что
людям потребовалось так много времени, чтобы признать несовместимым с
этикой бессмысленное причинение вреда жизни.
Этика есть безграничная ответственность за все, что живет" (курсив мой.-
М. Ч.).
Красная книга и есть воплощение ответственности за все, что живет,
наконец-то пробудившейся в человечестве в наше бурное и противоречивое
время. Значение ее чрезвычайно многослойно - и сугубо практическое, и
научное, о чем речь еще впереди, но едва ли не в первую очередь -
глубоко нравственное, вполне отвечающее швейцеровской этике благоговения
перед жизнью.
Нигде, ни на одной странице Красной книги не встретим мы подобных
навязчивых формулировок: "ценный промысловый вид" или "приносит пользу,
истребляя вредных грызунов". "Вредный" или "полезный" - она никого не
судит. Это первый в истории человечества документ, признающий право на
жизнь всех без исключения наших соседей на планете "вплоть до низших
форм проявления жизни". Единственный критерий, по которому тот или иной
вид заслуживает занесения на ее страницы и, следовательно, заслуживает
охраны,- реальная угроза исчезновения его с лица Земли.
Вот два примера из Красной книги. Возьмем тех же грызунов, к которым
прочно и совершенно несправедливо прилепился ярлык "вредный", а среди
них полевку, признанного расхитителя зерна и переносчика опасных и для
человека инфекций. На всем пространстве Северной Америки и Евразии,
несмотря на все истребительные акции, этот зверек чувствует себя неплохо,
но два подвида американской полевки находятся под угрозой исчезновения,
и оба - на страницах Красной книги МСОП.
