поддержка
проекта:
разместите на своей странице нашу кнопку!И мы
разместим на нашей странице Вашу кнопку или ссылку. Заявку прислать на
e-mail
Статистика
"О яблоках и звездах" Глава 8.
Как записано в журнале заседаний лондонского
Королевского общества, 28 апреля 1686 года из Кембриджа от доктора
Ньютона поступил манускрипт, "в коем представлено математическое
доказательство гипотезы Коперника в том виде, как ее усовершенствовал
Кеплер, и где движения небесных тел объяснены, исходя из одного общего
предположения о тяготении к центру Солнца, обратно пропорциональном
квадрату расстояния". Так сказано в протоколе.
Содержание всего труда не исчерпывается этой аннотацией: то была только
первая его часть. Автор обещал выслать следом две другие, но тут
начались неприятности.
Сообщение о труде, сделанное доктором Винсентом, было увенчано
одобрительными восклицаниями членов Королевского общества. Некий собрат,
чье имя никому ничего не скажет, заявил, что он знаком с этим
произведением и предмет в нем исследован автором столь глубоко, что к
изложенному нечего прибавить. Председатель, Джон Госкинз, заключил, что
он не находит слов для восхищения. Но когда он добавил, что Ньютон
сделал сразу два великих дела: открыл закон тяготения и приспособил его
для небесных тел, Гук вскочил со стула. Уж Госкинз то, старинный друг,
должен был помнить, кто первый изложил формулу обратных квадратов. Да
что они понимают во всем этом! Тотчас сэр Джон, засопев, начал
стаскивать с себя камзол, сорвал с головы парик, засучил рукава. Запахло
скандалом.
Галлей, которому не хотелось ссориться с Гуком, осторожно втолковывал
Ньютону:
"У него есть некоторые притязания насчет того, кто открыл правило
квадратичного убывания силы тяжести,- осторожно писал Галлей.- Мистер
Гук уверяет всех, что этот закон вы будто бы заимствовали у него, хотя
он согласен, что доказательство эллиптической кривой - ваше
собственное... Извините, что сообщаю вам об этом, но, кажется, он ждет,
чтобы вы упомянули его имя в предисловии, которое вы, может быть,
предпошлете своему труду..."
Галлей хотел предупредить конфликт. Получилось наоборот. Одновременно с
его письмом до Ньютона дошли иные слухи. И вскоре Галлей получил ответ:
Кембридж, 20 июня 1686
Сэр,- один человек, сославшись на слова другого, присутствовавшего на
ваших заседаниях, рассказал мне о том, какой шум поднял этот мистер Гук,
утверждая, будто я все взял у него, и требуя, чтобы признали его права.
Такое поведение по отношению ко мне я нахожу очень странным и
недостойным. Справедливости ради, я вынужден сообщить вам, что это он
приписал себе гипотезу Борелли, опубликовав ее под своим именем. В этом
и заключается вся причина того, почему он так суетится. Борелли сделал
кое-что и скромно написал об этом. Мистер Гук не сделал ничего, а ведет
себя так, словно он все знал, все предвидел и оставалось только доделать
какие-то вычисления и уточнить отдельные наблюдения, которыми ему,
видите ли, некогда было заниматься. А на самом деле ему бы следовало
извиниться за свою неспособность-Уж если на то пошло, он сам признал,
что не знает, как приняться за решение задачи. Разве это не смешно?
Математики, которые устанавливают законы, обосновываю их и доводят дело
до конца, должны считать себя какими-то счетоводами, чернорабочими, а
кто-то другой, ровно ничего не сделавший, но претендующий на все, будет
присваивать себе все открытия, как прежние, так и будущие! Он и мне
писал то же самое, поучал меня, что притяжение к центру Земли находится
в квадратичном отношении к высоте, что фигура, которую описывает тело,
сброшенное над Землей, должна быть эллипсом и что все небесные движения
надо согласовать с этим правилом,- и все это говорилось таким тоном,
словно он все открыл и все ему в точности известно. И вот теперь,
изволите видеть, я обязан публично, в печати признать, что я все
заимствовал у него, а сам лишь произвел подсчеты, доказал и изложил на
бумаге открытия, сделанные этим великим человеком. Но если говорить
серьезно, то первое его утверждение - ошибка, недостойная настоящего
ученого, второе тоже неверно, а третье не соответствовало его
фактическим познаниям...
Эти темы я обсуждал с кавалером Гюйгенсом. Мое письмо, предназначенное
для него, было отправлено мистеру Ольденбургу, который имел обыкновение
посылать адресатам копии, а оригиналы оставлял у себя. А когда он умер,
бумаги попали в руки мистера Гука. Он мой почерк знает и вполне мог
полюбопытствовать, что в этом письме. Там он и нашел мое замечание
относительно того, что силы притяжения планет нужно сравнить с их
круговым движением. И очень может быть, что все, что он мне потом писал
о силе тяготения, все это - плоды из моего собственного сада!.."
Эти строки не красят Ньютона: ведь он не только защищает плоды своей
мысли от незаконных домогательств, но еще и сочиняет явный навет на
беднягу Гука, заявляя, будто тот совершил двойной плагиат - похитил идею
сначала у итальянца Борелли, а потом у самого Ньютона, якобы заглянув
тайком в его письмо к Гюйгенсу. Вот вам и святой отшельник, чуждый
мирской суете!
- Великий физиолог Клод Бернар как-то пожаловался: "Если вам удалось
открыть что-то новое, то сначала говорят, что это неверно, когда же
истина становится неопровержимой, заявляют, что она вовсе не новость". И
Ньютон, и Гук, оба могли бы вызвать себе на выручку тени не только
Борелли и Кеплера, но и Гильберта, и даже Аристарха Самосского. В том-то
и дело, что истинный смысл работы предшественников становится
понятным лишь после того, как дворец достроен, и даже иногда начинает
казаться, что Закон существовал с тех пор, как существует мир, что он
универсален и в то же время прост до очевидности. Нам сейчас иногда
кажется, что закон этот можно было бы и не проходить в школе,- мы все
равно бы его знали. Подобно тому, как, пробегая глазами книгу, мы не
задумываемся о том, что этой возможностью мы обязаны изобретателям
письменности, людям, которые придумали буквы и правила их соединения,
что кто-то должен был это изобрести,- мы не отдаем себе отчета в том,
что основой наших знаний о физическом мире мы обязаны определенному
человеку, тому, чьими особенными глазами мы смотрим на мир, уверенные,
что иначе видеть вещи никак невозможно.
Честно говоря, претензии Гука были не так уж велики. Гук вовсе не
говорил, что он первым доказал закон всемирного тяготения; но он не без
основания считал, что имеет право на благодарность потомков и самого
Ньютона, которому несколько лет назад в приливе лучших чувств изложил в
письме свою гипотезу о квадратичном убывании силы тяжести. Он был
потрясен тем, что Ньютон ни словом не упомянул о нем в своей рукописи.
А Ньютон выпустил еще один снаряд - тяжелейший. Он объявил, что берет
назад свое согласие печатать две первые части (вторая была уже в пути),
а третью вообще не пришлет. Академики заволновались. Галлей примчался в
Кембридж. Умолял простить Гуку его горячность. Заклинал не принимать все
близко к сердцу, дабы не лишать мир Третьей книги. Да громовержец и сам
чувствовал, что зашел чересчур далеко, и в письме, написанном после
разговора с Галлеем, признал, что воротился к небесной механике
благодаря Гуку. Он даже согласился вставить водном месте первой книги
(отдел ИЛ поучение к теореме IV) фразу о том, что закон обратной
зависимости тяготения от квадрата расстояния относится ко всем небесным
телам, "как то независимо друг от друга" отметили господа Рэн, Гук и
Галлей". Страсти улеглись. Гук удалился зализывать растревоженные раны
своего самолюбия. Было решено подготовить весь труд для издания в одном
томе, крупным шрифтом на хорошей бумаге, и знакомый нам мистер Сэмюел
тогдашний президент Королевского общества - начертал резолюцию: "Imprimatur"
- "В печать".
Однако, когда подсчитали, во что обойдется набор сложного текста,
уснащенного формулами и чертежами, стало ясно, что у Королевского
общества не хватит денег расплатиться с хозяином типографии Джозефом
Стритером. И опять положение спас Галлей - он добавил недостающее из
недавно полученного им наследства. По его настоянию деревянные доски, на
которых печатники вырезали рисунки и чертежи, даже были заменены
медными.
Третья часть была получена от автора в апреле и уже в середине июля 1687
года произведение вышло в свет - 500-страничный том формата "in quarto"
- "в четверть листа" - в переплете из телячьей кожи, стоимостью в девять
шиллингов. Книга была посвящена лондонскому Королевскому обществу,
"королем Карлом II к процветанию философии основанному" и под властью
короля Иакова II "расцветшему". Ее открывали латинские стихи, сочиненные
Галлеем.
На титульном листе стояло: "Математические начала натуральной философии.
Автор Ис. Ньютон".
