поддержка
проекта:
разместите на своей странице нашу кнопку!И мы
разместим на нашей странице Вашу кнопку или ссылку. Заявку прислать на
e-mail
Статистика
Современные сверхтвердые сплавы представляют собой полученную
спеканием смесь карбидов вольфрама и некоторых других элементов (титана,
ниобия, тантала). При этом зерна карбидов как бы цементируются
кобальтом. Такие материалы, называемые металлокерамическими, не теряют
твердости даже при 1000°С, допуская тем самым колоссальные скорости
обработки металла. Твердость одного из сплавов на основе карбида
вольфрама—«рэлита» настолько велика, что, если по образцу из этого
сплава провести напильником, то на нем (на напильнике!) остается
борозда.
Металлообработка была основным, но не единственным направлением, по
которому вольфрам вторгался в технику. Еще в середине прошлого века было
замечено, что ткани, пропитанные натриевой солью вольфрамовой кислоты,
приобретали огнеупорность. Широкое распространение получили тогда же и
краски, содержащие вольфрам, — желтые, синие, белые, фиолетовые,
зеленые, голубые. Эти краски использовали в живописи, в производстве
керамики и фарфора. Кстати, до сих пор сохранились изготовленные в Китае
еще в XVII веке изумительные фарфоровые изделия, окрашенные в необычайно
красивый цвет- "цвет персика". Химический анализ, проведенный уже в наши
дни, показал, что своей нежной окраской фарфор обязан вольфраму.
В 1860 году нагревом чугуна с вольфрамовой кислотой был получен сплав
железа с вольфрамом. Твердость этого сплава заинтересовала многих
химиков и металлургов. Вскоре удалось разработать промышленный способ
производства ферровольфрама - это послужило мощным толчком к
использованию вольфрама в металлургии.
В 1882 году были сделаны первые попытки ввести вольфрам в ружейную и
орудийную сталь. В 1896 году в Петербурге на Путиловском заводе
профессор В. Н. Липин выплавил вольфрамовую сталь. Даже небольшое
количество вольфрама, добавленное к стали, значительно повышало
сопротивляемость ружейных и орудийных стволов разъеданию пороховыми
газами. Раньше других это сумели оценить немецкие инженеры. В годы
первой мировой войны легкие германские пушки выдерживали до 15 тысяч
выстрелов, в то время как русские и французские орудия выходили из строя
уже после 6-8 тысяч выстрелов.
Естественно, что в эти годы добыча вольфрамовой руды резко возросла.
Если в 90-х годах прошлого века в мире ежегодно добывалось лишь 200-300
тонн вольфрамовой руды, то уже в 1910 году добыча ее составила 8 тысяч
тонн, а в 1918 году достигла 35 тысяч тонн.
И все же вольфрама не хватало. Особенно остро это чувствовала Германия,
почти не располагавшая собственными источниками этого металла. Правда,
готовясь к войне, дальновидные немцы запаслись впрок вольфрамовой рудой,
но вскоре эти запасы иссякли, а военная промышленность продолжала
настойчиво требовать вольфрамовую сталь.
Нужда заставила немецких металлургов поломать голову. Но, ведь недаром
говорят: "голь на выдумки хитра". Выход из трудного положения был
найден: вспомнили, что "волчья пена", съедая олово, увлекала его с собой
в шлаки, а на территории Германии, где начиная с XII века выплавлялся
этот металл, скопились целые горы оловянных шлаков. Вскоре металлурги
уже начали получать из них вольфрам. Разумеется, полностью утолить
вольфрамовый голод шлаки не могли, но "заморить червячка" с их помощью
удалось.
В царской России даже в период общего подъема вольфрамовой
промышленности добыча этого ценнейшего металла была ничтожной: в 1915
году с Забайкальского месторождения на Ижорский завод поступило всего
1,4 тонны вольфрамовой руды, а в 1916 году Мотовилихинскому заводу было
отгружено 8,7 тонны. Производство ферровольфрама на одном из
петроградских заводов составило в эти годы лишь 60 пудов.
На Забайкальское месторождение, как на лакомый кусочек, поглядывали
многие иностранные фирмы, главным образом шведские и японские. Летом
1916 года геологи одной японской фирмы провели в тех краях поисковую
разведку в районе горы Антана. Должно быть, результаты их поисков были
многообещающими, так как руководители фирмы предприняли не одну попытку
"прибрать к рукам" это месторождение, однако в аренде его им было
отказано.Наиболее известное тогда Букукинское месторождение, а также
Олдан-ду в тв годы арендовали на паях промышленник Толмачев и горный
инженер Зикс. Эти дельцы сочли выгодным для себя передать аренду
шведской фирме Мортимера и Богаю, представители которой, обследовав
месторождение, весьма им заинтересовались. Толмачев уже намеревался
отхватить 30 тысяч рублей в качестве аванса по договору с фирмой, но
этой сумме не суждено было перекочевать в его карман: заподозрив, что
Толмачев умышленно занизил предполагаемые запасы вольфрама,
геологический комитет предложил ввиду трудностей военного времени
реквизировать толмачевские рудники и передать их в ведение кабинета
царского двора. Высочайшее согласие на эту акцию вскоре было получено.
В своих воспоминаниях о том периоде академик А. Е. Ферсман писал: "До
Октябрьской революции работа комиссии естественных производительных сил
Академии наук не могла развернуться. В тяжелых условиях, в которых
находилась тогда русская наука, инициатива ученых наталкивалась на
бесчисленные препятствия. Даже на разработку такой исключительно важной
проблемы, как освоение месторождений вольфрама, в течение двух лет
Академия наук не могла получить самых ничтожных кредитов".